Взгляд из Петербурга
- Подробности
-
Автор: Андрей Столяров
Опубликовано Литературная газета (№ 41) 16.10.13.
Поправки к Марксу
Попробуйте угадать, о какой стране идет речь. Эта страна была могущественной державой и претендовала на мировое господство. Она потерпела сокрушительное поражение и распалась, потеряв значительные территории. Она была ввергнута в экономический хаос, преодолеть который удалось с большим трудом. В стране полностью изменились социальная и политическая системы.
И вот когда экономическая ситуация стабилизировалась, когда уровень жизни вырос и можно было, казалось бы, спокойно вздохнуть, в этой стране неожиданно вспыхнули политические протесты – многотысячные демонстрации прокатились по ее городам. Демонстранты требовали, чтобы старая власть ушла или решительно трансформировалась, они хотели большей свободы и демократии. Власть ответила на эти протесты принятием чрезвычайных законов, полицейскими заграждениями и дубинками, репрессиями в отношении протестантов. Ситуация быстро зашла в тупик. Обстановка в стране накалилась до крайности.
Так вот, о какой стране идет речь?
Вы думаете, о России?
Нет, речь идет о Германии, точнее о ФРГ, конца 1960-х годов.
А к России это имеет следующее отношение.
Маркс, ссылаясь на Гегеля, полагал, что история повторяется: один раз – как трагедия, второй раз – как фарс. Нам кажется, что Маркс был не вполне прав. История действительно повторяется. Однако каждый раз – именно как трагедия.
Вопрос лишь в том, можно ли очередную трагедию предотвратить?
Дайте миру шанс
Протесты в конце 1960-х годов вспыхивают не только в Германии. В США проходят грандиозные митинги против вторжения американских войск во Вьетнам. Во Франции студенты захватывают Сорбонну, строят баррикады, ведут с полицией настоящие уличные бои. В Лондоне на студенческую демонстрацию выходят 100 000 человек. Молодежные волнения происходят в Бельгии и Югославии, в Скандинавии и Пакистане, в Мексике и Испании. Начинается «Пражская весна», угрожающая расколом лагерю социализма.
Чего требует молодежь? В общем-то самых простых и очевидных вещей. Нет – войне, нет – ядерному оружию, способному уничтожить весь мир. Нет – колониальному угнетению, все люди равны. Нет – обществу потребления, главными ценностями которого являются собственный дом и собственный автомобиль. Нет – демагогии, лжи, нет – продажным политикам, нет – лицемерию правящих классов, представляющему собой «моральный фашизм».
В этих требованиях наличествует историческая правота. Политическая система, ввергнувшая человечество во Вторую мировую войну, должна быть изменена. Мир должен стать другим. Иначе бессмысленными окажутся миллионы жертв.
«Дайте миру шанс», поет Джон Леннон.
Особенно остро стоит эта проблема в Германии. Мало того, что именно здесь возник Третий рейх, но все признаки указывают, что начинается его возрождение. Западная Германия вступает в НАТО – теперь на американских базах тренируют «коммандос» для вьетнамской войны, западногерманские заводы выпускают бомбы, которые затем падают на вьетнамских крестьян. Правительство ФРГ запрещает демократические организации: Культурбунд, Комитет борцов за мир, Объединение лиц, преследовавшихся при нацизме, Демократический фронт Германии, Демократический женский союз. Зато свободно чувствует себя «Братство» (объединение высших офицеров бундесвера), которое открыто требует возродить немецкую военную мощь и «смыть позор Нюрнберга».
Политической альтернативы этому нет. Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) неожиданно вступает в союз с правым блоком ХДС\ХСС и отказывается от большинства социальных идей. В результате возникает внесистемная оппозиция (этот термин появился уже тогда) – Социалистический союз немецких студентов, координирующий молодежный протест.
Взрыв происходит во время визита в Германию иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. Этого монарха очень привечают на Западе. Он провел частичную модернизацию отсталой страны, а в политике твердо ориентируется на западные образцы. Однако есть и оборотная сторона. У себя дома Реза Пехлеви ведет себя как жестокий тиран: всякая политическая деятельность в Иране запрещена, людей, заподозренных в критических настроениях, подвергают чудовищным пыткам – сдирают заживо кожу, сажают на кол, бросают в ямы с голодными крысами. Может ли подобного политика принимать демократическая страна? Может ли президент Германии пожимать ему руку, давать обед в его честь? Разумеется, нет! В противном случае вся наша демократия – ложь. Начинаются протестные демонстрации, во время одной из них убит 26-летний студент из Ганновера Бенно Онезорг.
Это колоссальный удар по репутации западногерманских властей. Бенно Онезорг – филолог, член евангелистской общины, никакой политики, на демонстрацию пошел из чистого любопытства, дома у него осталась беременная жена, полицейский выстрелил ему в затылок, когда студент и без того был избит.
Вся демократическая Германия возмущена. Молодежные клубы, имеющиеся чуть ли не в каждом городе, неудержимо кипят. На собрании одного из них девушка по имени Гудрун Энсслин кричит: «Это фашистское государство, готовое убить всех нас!.. Это поколение создавшее Освенцим!.. С ним бесполезно дискутировать!.. Насилие, это единственный способ ответить на насилие!…». Траурный кортеж, везущий тело Онезорга из Берлина в Ганновер, сопровождают 200 машин, на кладбище собирается более 10 000 студентов.
Но даже это не отрезвляет власти Германии. Они пытаются переложить вину с больной головы на здоровую. Бургомистр Западного Берлина заявляет, что «убитый студент является жертвой бесчинств, которые были спровоцированы экстремистами, цинично злоупотребляющими свободой, чтобы добиться их конечной цели – подрыва демократического порядка…». Официозная пресса неистовствует. Главный ее удар обрушивается на лидера Союза студентов Руди Дучке. Считается, что это он руководит беспорядками («раскачивает лодку», как выразились бы официозные газеты сейчас). «Страшнее Маркса, растленнее Фрейда», - пишет о нем «Бильд-цайтунг». Газеты печатают призывы к «честным немцам» «остановить врага». Весной 1968 г. некий Бахманн, откровенный неонацист, стреляет в Дучке. Тот тяжело ранен и фактически вынужден уйти из политики.
Все, Рубикон перейден.
«Пули, выпущенные в Дучке, покончили с нашими мечтами о мире и ненасилии», - скажет потом Ульрика Майнхоф, ставшая одним из лидеров подпольного сопротивления.
Красная Армия, марш-марш вперед!..
Они называют себя «Фракцией Красной Армии» – «Rote Armee Fraktion», сокращенно – РАФ. Однако это не потому, что их финансирует СССР, о чем постоянно пишет правая пресса. Напротив, отношение РАФ к СССР очень критическое. СССР давно изменил коммунистическим идеалам. По мнению РАФ, неприемлемы ни диктатура пролетариата, ни тем более лагерный сталинизм. Нет, их ведет романтика революционной борьбы. Романтика восстания против вопиющей несправедливости. Романтика Робин Гуда, романтика Вильгельма Телля, романтика Че Гевары, недавно погибшего в джунглях Боливии.
Вокруг них сразу же возникает легенда. Официозные СМИ называют их исключительно «бандой Баадера и Майнхоф», «грабителями», «убийцами невинных людей», «сумасшедшими анархистами», «клоунами», «девочками-монашками и мальчиками с замашками суперзвезд». Однако те же СМИ не могут объяснить одного – почему молодые люди, в большинстве своем высоко образованные, в большинстве из очень благополучных социальных слоев, бросили все и пошли в террор. Более того, обнаруживаются любопытные вещи: Ульрика Майнхоф, известная журналистка, главный редактор левого журнала «Конкрет», оказывается, потомок великого поэта-романтика Гёльдерлина, Андреас Баадер – потомок Франца Ксавера Баадера – выдающегося немецкого философа-идеалиста; Гудрун Энсслин – прямой потомок Гегеля; Ян-Карл Распе – потомок знаменитого писателя Распе, автора книги о приключениях барона Мюнхгаузена, Хорст Малер, собственно, он и придумал РАФ, – родственник великого композитора Густава Малера.
Эпоха потребовала героев, и герои пришли. Выступая на процессе, муж Гудрун Энсслин, которого она, кстати, давно оставила, заявил судье: «Если уж такой человек, как Гудрун, смогла совершить столь антисистемный акт – значит, плоха вся ваша система».
Почти тридцать лет длится это жестокое противоборство. Вся Германия, весь мир напряженно следит, как горстка юных бойцов сражается с одной из самых сильных полиций Европы. Взорваны бомбы в штаб-квартире Пятого корпуса армии США в ФРГ, в здании Управления криминальной полиции в Мюнхене, в здании полицай-президиума в Аугсбурге, в Главном штабе армии США в Европе, в машине судьи Вольфганга Будденберга. Совершены покушение на главнокомандующего силами НАТО в Европе генерала А. Хейга, на командующего вооруженными силами США в Европе генерала Ф. Крезена. Убит председатель Верховной судебной палаты Западного Берлина Гюнтер фон Дренкман, захвачено посольство ФРГ в Стокгольме, убит генеральный прокурор ФРГ Зигфрид Бубак, убит глава «Дрезднер-банка» Юрген Понто, похищен и убит председатель Западногерманского союза промышленников Ганс-Мартин Шляйер.
Только за вторую половину 1970 г. «Красная Армия» осуществила около 80 поджогов и взрывов – магазинов, общественных и государственных учреждений. Нападениям подверглись объекты в Эссене, Франкфурте, Западном Берлине, Дюссельдорфе, Мюнхене, Кельне.
И вот что показательно. В результате действий «городских партизан» (не только РАФ, но и других террористических групп) пострадало 115 человек, причем случайных жертв среди них практически не было, убитые и раненые – это высшие чиновники ФРГ, полицейские, военные чины НАТО. В то время как от действий полиции, боровшейся с «анархистами», пострадало 229 ни в чем не повинных немецких граждан.
Изнурительная гражданская война заканчивается только в 1998 г., когда РАФ, «в связи с изменившейся ситуацией» заявляет о самороспуске. И теперь, оглядываясь назад, мы вправе спросить – была ли эта война неизбежной? Кто виноват в том, что молодежь взялась за оружие? И нельзя ли, по крайней мере сейчас, сделать выводы из трагического немецкого опыта?
Чему учит история?
Ситуация в современной России, на наш взгляд, очень напоминает ситуацию в ФРГ конца 1960-х гг. Россия тоже потерпела историческое поражение, распалась, прошла через экономический хаос, сменилась социально-политическая система, и вот когда обстановка стабилизировалась, когда уровень жизни немного подрос, в ней тоже – совершенно внезапно – грянули массовые протесты.
Даже требования протестующих схожи: больше свободы, больше законности, больше справедливости, меньше произвола властей.
Повторяются формы «политического спектакля». Тогда студенты выдвигали на пост президента свинью, сейчас это панк-молебен, осуществленный «Pussy Riot». Тогда это были «прогулки по Берлину» и «сит-ин» (сидячая оккупация различных общественных мест), сейчас – «прогулки по Москве» и «Оккупай Абай». Повторяется нарастающая экстремальность протестов. Тогда это были поджоги универмагов, стрельба по полиции, бросание самодельных зажигательных бомб. Сейчас это «приморские партизаны», «орловские поджигатели», «нижегородские поджигатели», воронежские казаки, громящие лагерь геологов... А уж конфликтов на национальной почве не счесть.
Повторяется и судорожная реакция власти. В Германии власть ответила на протесты принятием чрезвычайных законов, травлей в прессе, полицейскими дубинками и репрессиями. В России власть пытается поступать сходным образом. Любой конфликт гасится силовым путем. Проблема не решается, а загоняется внутрь. Накапливается «энергия отсроченных изменений», прорывающаяся спонтанными всплесками то здесь, то там. Власть словно желает проиллюстрировать еще раз известную мысль Гегеля о том, что «история ничему не учит».
Темны горизонты грядущего российского бытия.
Конечно, можно сказать, что принципиально изменилась эпоха, что российская молодежь в целом менее пассионарна, чем немецкая молодежь полвека назад, что террор безнадежно дискредитирован, что в России нет никаких условий для вооруженной борьбы.
Вообще – протесты, по крайней мере в столице, явно идут на спад. Закрутить еще пару гаек и наступит благостная тишина.
Однако следует помнить, что история все-таки повторяется.
Повторяется, повторяется.
Правы были и Гегель, и Маркс.
Причем каждый раз – как трагедия.
Сумеем ли мы ее избежать?
А что касается тишины, то абсолютная тишина воцаряется перед землетрясением. Вот тогда неподвижен воздух, замирает природа, глохнут человеческие голоса.
Кажется, что так будет всегда.
А через мгновение – раскалывается земля…
