Взгляд из Петербурга

Фабрики мысли: нужны ли они регионам?

Подробности

Автор: Кирилл Королев

Специально для Взгляда из Петербурга. Апрель 2013

«Инновации», «модернизация», «технологический рывок», «нанотехнологии»... Эти лозунги, звучащие сегодня с самых высоких трибун, подразумевают непосредственное внедрение и применение на практике передовых научных достижений. Но насколько прикладной, то есть практической, прагматической, может быть академическая наука? Насколько модернизация и инновации возможны в российских регионах, готовы ли регионы к инновационной деятельности и сотрудничеству с академической наукой на собственной территории? Наконец, вправе ли мы говорить о том, что в России существуют, успешно развиваются и эффективно действуют «фабрики мысли»?

Немного теории

Для начала договоримся о терминах. Термин «фабрики мысли» представляет собой довольно неуклюжую и привносящую в это словосочетание дополнительный смысл кальку с английского выражения «think tank» - дословно «чан мыслей», или, как чаще всего переводят, «мыслительный танк». Этим термином с середины 1950-х годов в США стали обозначать независимые «мозговые центры», или «корпорации знаний», основной задачей которых является исследовательская деятельность, а основным продуктом - генерация интеллектуального капитала.

Подобные мозговые центры были невозможны в индустриальную (тем более в до-индустриальную) эпоху - в их деятельности и в результатах этой деятельности попросту не возникало потребности, ни социальной, ни деловой. Более того, вплоть до второй половины XIX столетия, несмотря на наличие академий и королевских научных обществ в Европе, наука вообще оставалась занятием сугубо частным, - ни о каком промышленном производстве знаний речи не заходило: опять-таки, в этом не существовало потребности. Ближе к концу XIX столетия эта потребность мало-помалу начало оформляться - у военных теоретиков, осознавших, что в изменившихся технологических условиях войны ни один полководец, сколь угодно гениальный, уже не способен в одиночку планировать кампании и управлять ими; так появились генеральные штабы - распределенные интеллектуальные ресурсы, составлявшие планы операций и прогнозы тех или иных действий в конкретной ситуации.

Постепенно и общество в целом стало понимать первостепенную важность информации как товара. Это понимание «созрело» в переломный период человеческой цивилизации - на переходе от индустриальной к постиндустриальной стадии развития. Именно в этот период начала формироваться социальная потребность в независимых (от государственной поддержки) и коллективных интеллектуальных усилиях, призванных привлечь общественное внимание к какой-либо проблеме, выявить возможные пути решения этой проблемы и предложить «дорожную карту» оптимального решения. И чем инфомационнее, гуманитарнее (работа с информацией - это гуманитарная технология в чистом виде), если угодно, когнитивнее становилась современная цивилизация, тем все выше оценивалась роль независимых коллективных интеллектуальных разработок в ее развитии. Собственно, именно благодаря этой высокой оценке «фабрики мысли» со временем выделились в отдельную отрасль постиндустриальной экономики - а в нынешней информационной экономике стали основополагающим звеном, наряду с технологическими инфо-прорывами (Интернет как глобальная сеть, поисковые информатории в лице Google и других систем веб-поиска и социальные сети как эволюция базового представления о всемирной сети, объединяющей планету).

Американский исследователь П. Диксон, автор классической работы «Фабрики мысли», так сформулировал концепцию «типового» think tank: «Каким же образом можно отличить «фабрику мысли» от других научно-исследовательских организаций?

Во-первых, в данном случае не имеется ни твердо установленных финансовых целей, ни обязательной структурной принадлежности... Однако «фабрика мысли» должна быть постоянно действующей организацией в отличие от исследовательской комиссии или специальной группы, выполняющей временную задачу.

Решающим показателем является выполняемая организацией роль. Главная функция «фабрики мысли» — это не проведение традиционных фундаментальных исследований, прикладных исследований или разработок... а установление связи между знанием и властью, между наукой и техникой, с одной стороны, и разработкой политики в широких областях, представляющих интерес, — с другой. Они скорее занимаются распространением новых знаний, а не их созданием...»

Немного истории

В большинстве исследований, посвященных современным «фабрикам мысли», их историю начинают с американской RAND Corp., одной из наиболее авторитетных в мире «корпораций знаний». Эта организация была создана в 1946 году по контракту между ВВС США и одним из поставщиков американской армии, компанией «Дуглас»; цель деятельности «Проекта РЭНД» обозначалась как «осуществление научно-исследовательской программы по широкой тематике, посвященной межконтинентальной войне во всех аспектах, за исключением наземных военных действий». Спустя два года организацию перерегистрировали, уже в качестве независимого некоммерческого предприятия, и именно с 1948 года корпорация «РЭНД» занимается интеллектуальными разработками «для содействия достижению целей в области науки, образования и благотворительности, в интересах общественного благополучия и безопасности США».

Не менее - а, по некоторым оценкам, и более - авторитетен Институт Брукингса, основанный еще в 1916 году, но превратившийся в «фабрику мысли» тоже после Второй мировой войны. Сегодня Институт проводит высококачественные независимые исследования и «предлагает инновационные практические рекомендации, преследующие три масштабных цели:

- усиление американской демократии;

- повышение экономического и социального благосостояния, безопасности и широких возможностей для всех американцев;

- обеспечение более открытой, безопасной, процветающей и основанной на сотрудничестве международной системы».

К числу мировых лидеров в сфере интеллектуальной деятельности также относятся американские Совет по внешней политике, фонд «Наследие», Центр стратегических международных исследований, Институт Катона, британские Королевский институт  международных отношений и Международный институт стратегических исследований, шведский Стокгольмский международный институт исследований проблем мира, Французский институт международных отношений, Совет по внешней политике Германии и Центр европейских исследований в Брюсселе.

Все эти корпорации, организации, фонды и и пр. тесно взаимодействуют с местными ВУЗами, центральными и региональными, привлекают к сотрудничеству отдельных преподавателей и целые кафедры и факультеты этих ВУЗов, - словом, активно используют интеллектуальный потенциал высшей школы.

Что касается России, у нас прообразы «фабрик мысли» начали появляться еще в советские времена. Во многом их отличали, если можно так выразиться, спонтанность и стихийность - например, советскую «фабрику мысли» видят в общественном экологическом движении за отмену решения о перебросе северных рек и в педагогическом движении «коммунаров». В советский период сложилась и группа под руководством Г. П. Щедровицкого, из которой впоследствии выросла Школа культурной политики. На заре перестройки известность приобрели так называемые межпрофессиональные клубы - Московский и Ленинградский, активно предлагавшие собственные варианты продолжения и углубления реформ. С начала 1990-х годов по всей России гуманитарно-технологические центры стали произрастать, как грибы после дождя: в Москве ЭПИ-центр Г. А. Явлинского, Центр политических и прикладных исследований ИНДЕМ, Фонд эффективной политики Г. О. Павловского, в Санкт-Петербурге Леонтьевский центр (привлекавший ученых из экономических ВУЗов города), Центр независимых социологических исследований, центр «Стратегия», фонд «Региональная стратегия» в Калининграде, центр «Диалог» в Новгороде Великом, Центр экономических и политических исследований в Мурманске и т.д. Как констатировалось в аналитическом докладе Агентства гуманитарных технологий за 1998 год, «появилась целая плеяда небольших аналитических центров. Эти центры сегодня составляют ядро исследовательской активности в России... К чести новых центров, они уже сегодня обеспечивают постоянный поток информации и вариантов выбора политическому истеблишменту, широко распространяя свои публикации, активно выступая в средствах массовой информации с комментариями и являясь спонсорами рабочих групп и конференций по наболевшим вопросам политики.

Появилась даже небольшая группа фабрик мысли, известных своим влиянием среди политических деятелей».

На сегодняшний день наиболее известны такие российские «фабрики мысли» как тот же Леонтьевский центр, Центр стратегических разработок Г. О. Грефа,  Инновационный центр «Сколково», Институт современного развития и  - во многом благодаря прессе - недавно созданное Агентство стратегических инициатив.

Немного статистики

Анализ, проведенный журналом «Форбс» (см. сентябрьский номер за 2011 год) , свидетельствует: «В России в последние 20 лет «фабрики мысли» растут как на дрожжах. Сегодня у нас минимум 100 think tanks, из них минимум 10 насчитывают десятки исследователей. Большинство — независимые. Государственные институты (за исключением ИМЭМО РАН и исследовательских подразделений ведущих вузов) — безнадежно отстали».

При этом до 90 процентов российских «фабрик мысли» сосредоточено в двух столицах - Москве и Петербурге. Более того, в работе этих «фабрик» востребован научный потенциал преимущественно столичных ВУЗов, что вполне объяснимо; в итоге оказывается, что многие столичные ВУЗы опосредованно, а некоторые и впрямую, становятся «агентами изменений», если воспользоваться термином, принятым в гуманитарно-технологической среде. Координатор проектов в социальной сфере представительства в Москве Всемирного банка И. Фрумин так расшифровывает это понятие: «Практика ряда стран показывает – университеты все активнее становятся агентами изменений окружающего мира. У них появляется потенциал, позволяющий артикулировать проблемы социально-экономического развития и предлагать и продвигать реформы (инновации), отвечающие на эти проблемы... Как правило, такие университеты имеют существенное негосударственное финансирование, тесные связи с индустрией и некоммерческими организациями, децентрализованную структуру, гибкие программы распространения знаний. В них создаются «фабрики мысли», в которых формируется повестка дня новых этапов развития. Эта функция инновационной трансформации экономики и общественного устройства в явной форме обнаруживается в тематике исследований и учебных программ».

В столицах, повторимся, немалое число высших учебных заведений причастны к деятельности «фабрик мысли» или сами выступают таковыми и действуют как агенты изменений. В регионах же ситуация намного печальнее. Во-первых, региональные администрации, как правило, не слишком заинтересованы в создании и пестовании собственных «фабрик мысли», поскольку предпочитают опираться на указания из Москвы; во-вторых, региональные ВУЗы больше сосредоточены на задаче обеспечения своей основной деятельности (предоставление услуг в сфере образования), чем на разработке инновационных интеллектуальных программ или на участии в таких программах. Как следствие, единственным проектом, так или иначе вовлекающим регионы, их администрации и учебные заведения в интеллектуальное сотрудничество на благо конкретного региона, остается проект партии «Единая Россия» под названием «Фабрика мысли», запущенный еще в 2006 году.

Что впереди?

Недавний мировой рейтинг ведущих ВУЗов изрядно всколыхнул российскую общественность: представители академических кругов громко недоумевали, пресса охотно тиражировала этот рейтинг и рассуждала о проблемах отечественной науки, политики и эксперты организовывали общественные дискуссии. Если отвлечься от эмоций и скорректировать позиции рейтинга с учетом научной репутации ВУЗов, а не индекса цитируемости (по последнему параметру мы всегда будем проигрывать учебным заведениям, опирающимся на англоязычные исследования), - картина все равно получится далекой от идеала. По базовому рейтингу The Times Higher Education ни один российский ВУЗ не вошел даже в топ-200: МГУ - ближе к 300-му месту, СПбГУ - в четвертой сотне. По рейтингу QS МГУ - 112-й, СПбГУ - 251-й. О прочих российских ВУЗах можно даже не упоминать. Скорректированный рейтинг, на который ссылается, в частности, Российский союз ректоров, помещает МГУ на 33-е место; конечно, разница велика, но вряд ли даже это место может служить поводом для гордости.

Применительно к интеллектуальным разработкам и работе российских «фабрик мысли» эти цифры означают, что на сегодняшний день отечественные ВУЗы неспособны обеспечить качественный интеллектуальный продукт, конкурентоспособный на мировой арене. В масштабах же страны единственным источником пополнения интеллектуального капитала продолжают выступать столичные университеты. По замечанию того же И. Фрумина, «российские университеты бравируют своим конформизмом и консерватизмом. Основные «фабрики мысли» формируются вне университетов и не оказывают влияния на их повестку дня. Может быть, в каких-то сверхдинамичных регионах власти попробуют стимулировать развитие университетов в этом направлении. Но как масштабная тенденция такое развитие событий представляется маловероятным».

Вполне возможно, что региональные администрации отдают себе отчет в неконкурентоспособности местных ВУЗов в этом отношении и потому либо заказывают разработку программ и проектов в столицах, либо просто принимают к исполнению решения федерального центра, поскольку не видят ни смысла, ни возможности создания и развития локальных «фабрик мысли».